Ниже — избранные цитаты участников дискуссии и фотографии мероприятия.
Елена Жосул: «Диалог Церкви и современного искусства — в состоянии недоразвитого. Этот диалог, если где-то и есть, то он спорадический, хаотический, ситуативный, нервный и держится на энтузиазме православных представителей художественной среды. Эта та картина, которую мы сегодня имеем и наблюдаем на протяжении многих лет и как-то с ней живем. Но я полагаю, что есть очень много людей, которые заинтересованы в том, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону».
Эдуард Бояков: «Что касается Церкви – такое количество дискредитирующей информации по отношению к художникам, настолько это тема оказалась токсична, что Церковь просто боится с нами, с современными художниками, связываться, она боится прийти вот на такую выставку, например. Ничего более благообразного и политкорректного придумать невозможно — помимо того, что эта выставка — поступок! И я искренне поздравляю Веронику. Но как относиться к этому факту, что здесь нет десятка-другого батюшек? А относиться к этому нужно как к страшной опасности, как к надвигающейся катастрофе.
Здесь уместно сказать всем, клиру и миру, друг другу, нашим дорогим священникам, объяснить и напомнить: Церковь всегда была законодателем эстетической моды. Те термины, решения, способы инженерных конструкций, которые мы имеем, были реализованы в церковной архитектуре. Те сюжеты, картины, технологии, которые мы сейчас используем, были там. Священные для нас имена были не просто классиками: Андрей Рублев был современным для своего времени художником, он развивал канон, он приносил иностранное влияние. Гурий Никитин изменял канон, расписывая храм в Костроме или в Архангельском соборе Московского Кремля, он совершал революцию для того времени! Нестеров, Васнецов, Щусев, Грабарь и прочие позволяли себе поступки, которые были неожиданными. Они использовали новые материалы, они использовали новые сюжеты. Так же как я вижу на этой выставке непривычные для глаза картины, так люди испытывали схожие чувства, когда видели Богородицу или Спаса, которые позволяли себе создавать Нестеров или Васнецов… И при этом они оформляли главные имперские храмы, они расписывали ключевой храм для Киева, они оформляли Марфо-Мариинскую обитель. Кого из современных художников можно позвать? Никого. В результате мы имеем «Софрино». В нашей среде — среди художников, режиссеров, воцерковленных людей, — слово «Софрино» является ругательным. Ситуация тяжелая, можно не уходить в серьёзную конспирологию. Я просто скажу, что нашим врагам очень выгодно отрезать творческую энергию, креативную прослойку от Церкви».
Вероника Пономарёва-Коржевская: «Молиться Богу ведь тоже не запрещено на современном языке или своими словами. От такой молитвы иногда больше пользы, чем от механического вычитывания правила, но это не означает, что мы должны отменить канон. Отношения с Богом — это личные отношения. Когда я изучила историю иконописного канона, я обнаружила, что канон никогда не был языком лишь копирования. Это некая рамка, набор критериев и красных линий, но внутри их у художника всегда оставалось много свободы. Свободное творчество художника — это Божественный дар. И если мы будем воспроизводить бесконечный копипаст однажды найденного образа, то мы получим неживой язык. Мы можем проследить, как менялась икона, оставаясь внутри канона. И я далеко не первая, кто решается на это дерзновение, хотя и считаю, что мои работы правильнее называть «околоцерковным искусством», несмотря на иконическую их составляющую.
Церковь, православная культура — это то, что всегда давало и что может давать фундамент для построения национальной культуры в целом. Почему? Потому что в мире никому не интересны копии и подделки, никому не будет дела до нас, если мы будем продолжать тренд копирования «акул в формалине», чем мы в основном в искусстве и занимались последние 30 лет. Мы копировали, копировали, догоняли и подражали, хотели стать более модными, актуальными, пушистыми и продаваемыми, но так ими и не стали.
И пока мы не почувствуем самоценность своей культуры, как носителя суперсокровища, которого не сыскать в целом мире, мы ничего не сможем сделать. Культура — совокупная забота общества, государства, художников, и, конечно же, Церкви. И меня этот разрыв между художниками и Церковью не устраивает как человека, как гражданина, как художника, как мать, у которой растет маленький ребенок. Я бы хотела, чтобы мой сын рос в стране с процветающей, высокой культурой, а не в царстве пошлости. Но без этого диалога такую культуру не построить, а это наша национальная безопасность, условие существования, если хотите. Если не решить этот вопрос, не будет общества и государства. Своим проектом мне бы хотелось развивать этот диалог в плодотворном сотворчестве и способствовать преодолению того разрыва, который сейчас существуют между Церковью и современным искусством».
Алексей Гинтовт: «Я поздравляю Веронику с событием открытия этой выставки. Если бы у нас была сложившаяся история искусств, Вероника заняла бы там своё законное место…
Все мировые арт-институции, занятые актуальным искусством, своей первой и основной (если не единственной) задачей считают атаку на традицию. Церковь же имеет дело с вечностью, с вечной актуальностью. «Актуальное искусство» лжёт, заявляя о том, что имеет дело с актуальностью, оно противоположно вечности по всем существующим показателям. Но враг будет разбит! Победа будет за нами».
Николай Бреев: «Церковь боится современного искусства. Почему? Потому что Церкви не понятен метод, которым действует современное искусство. Если мы посмотрим, как Церковь и актуальные языки искусства взаимодействовали в прошлом, то мы увидим, что метод Церкви — всегда эволюция. В то же время, Церкви кажется, что современное искусство не способно к тому, чтобы работать с традицией, она желает прервать течение традиции и примеряет на себя роль Бога, так как поистине новое в христианском богословии может творить только Бог. «Се, творю все новое», — говорит Господь. А Екклесиаст, уже от лица человечества, говорит: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас». То есть все, что делает человек, он делает из праха земного и не может сделать истинный скачок в «новое».
Мне кажется, эта разность подходов к тому, как взаимодействовать форме и содержанию, — одна из ключевых проблем. Безусловно, это еще и проблема поколений. У Церкви как института совсем другие ритмы развития, и мы понимаем, что люди, которые принимают решения в Церкви — это поколения, которые старше, чем люди в других институциях, отвечающих за развитие культуры и искусства».
Дискуссия состоялась в рамках художественной мультимедийной выставки современного христианского искусства художницы Вероники Пономаревой-Коржевской «Лики Марии — Образы Света», которая проходит с 07 октября по 09 ноября 2022 года в «Центре Искусств. Москва».
Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Президентским фондом культурных инициатив, при финансовой поддержке Фонда развития социальных инициатив Юрия и Марины Шамара и организационной поддержке Фонда культурных и образовательных программ «Открытое море».
Дополнительная информация — на официальном сайте Президентского фонда культурных инициатив — https://фондкультурныхинициатив.рф , а также в Телеграм канале Президентского фонда культурных инициатив — https://t.me/pfci_grants